Я прочитала роман-биографию, посвященную художнице Сюзанне Валадон, и она произвела на меня такое тяжелое впечатление, что я долго собиралась с силами, чтобы поделиться с вами. Если вы даже не видели картины Валадон — то наверняка видели ее саму, на многочисленных холстах и рисунках Дега, Тулуз-Лотрека, Ренуара и других мастеров запечатлен облик миниатюрной рыжеволосой красавицы. Как водится, о том, что она и сама яркая и самобытная художница, многие не догадываются.
Начинала я читать книгу Жанны Шампион с радостью — красивое, богато иллюстрированное издание, посвященное истории жизни яркой француженки. Это серия «Роман-биография» издательства «Искусство XXI век», посвященная романам о художниках, и в этой серии уже 2 книги о женщинах (Кроме Валадон вышло издание о Берте Моризо). История жизни Сюзанны (тогда ее еще звали Мари-Клементина, новое имя она сочинила себе позже) и так похожа на роман или бразильский сериал — не нужно ничего выдумывать. Выросла в бедности без отца, мать надрывалась прачкой, чтобы ее прокормить и обучить, а девочка мечтала совсем о другой жизни. Сначала попробовала стать циркачкой, но быстро получила травму. Потом ее случайно увидел художник Пюви де Шаванн, и она стала ему позировать. Примерно в то же время совсем еще молодая девушка родила сына. Отец Мориса, будущего художника — Мигель Утрилло, архитектор, аристократ и повеса, нисколько им не интересовался и не помогал Мари растить ребенка.
Рисовала она с детства, упорно и много. Бывая у мэтров в мастерских, приглядывалась к их творческому процессу, но свои работы не показывала, пока их не увидел случайно Дега и не благословил на творчество. Художница продолжала работать моделью, чтобы содержать семью, мать и сына, и начала выставлять и продавать свои работы — сначала они совсем не приносили денег. Воспитывать ребенка пришлось бабушке, которую дочь освободила от необходимости стирать и гладить белье чужим людям. Художница вела свободный образ жизни, позируя, проводя время с художниками в кафе, заводя отношения (у нее был долгий роман с Тулуз-Лотреком, или с композитором Эриком Сати). Если бы мы читали это про мужчину — Пикассо, Моне, Дега, Гогена или любого другого французского живописца конца 19 столетия — то это поведение не вызывало бы у нас вопросов, даже если дома его ждут четверо-пятеро детей, правда ведь?
Но Сюзанна — женщина, и к интонации авторки начинает примешиваться осуждение… Морис растет, бабушка не справляется с его нравом, на улице он начинает учиться всякому, в том числе топить разочарование в стакане красного. Юноша быстро становится алкоголиком. Но виновато в этом не общество, конечно, которое сто лет назад сквозь пальцы смотрело на употребление алкоголя детьми и подростками, не бабушка, взрослый человек, которая была рядом с внуком, не отец, которого рядом никогда не было — конечно, виновата в этом только мать. Эта интонация безусловной материнской вины проходит через всю книгу.
Сюзанна тем временем выходит замуж — вовсе не за художника, а за почтенного управляющего фирмы, с капиталом. Сына она помещает в больницу. После лечения художница усаживает юношу за рисование — чтобы отвлечь от выпивки. Морис пишет виды Монмартра, и они с самого начала привлекают внимание публики, а вскоре начинают и стоить очень дорого. Собственно, между рисованием, больницами и алкоголем и проходит вся жизнь Мориса. И книга — во второй своей половине — в большей части посвящена ему, а не его матери.
Между тем, в жизни Сюзанны происходит много всего яркого и необычного — она уходит от мужа, чтобы в возрасте за 30 (напомню, в те времена этот возраст для женщины считался уже практически пенсионным) завести роман с другом своего сына, который со временем становится ее вторым мужем. Ее живопись тоже пользуется успехом — хотя и не таким, как пейзажи сына. Художница то машет рукой на скандальное поведение Мориса (уже давно взрослого мужчины), то пытается его контролировать, запирать, лечить и т. д. В общем, ситуация адская. Но что бы она не делала — красной нитью тянется ее обвинение: не обращает внимания — ей плевать, запирает — ограничивает свободу, продает его картины — наживается на его таланте.
Вот эта вина и показалась мне самым тяжелой краской во всей этой грустной истории. Убери из фабулы то, что сама Сюзанна была художницей и продолжала писать картины до самой своей смерти — и сделай ее обычной домохозяйкой, и мы получим историю гения, которого погубил алкоголь, и таких историй мы знаем миллион. Но тот факт что его мать посвящала время своему творчеству, себе, что была свободной в личной жизни, сразу делает ее мишенью. Роман как будто не совсем о Сюзанне Валадон, а о Сюзанне — матери Мориса Утрилло, и эта роль оказывается для авторки главной. Тяжелая и сложная история, в которой сплелись воедино свобода, творчество, болезнь, материнско-сыновние отношения — и в которой нам, к сожалению, однозначно указывают на виновницу этой ситуации.
Насколько мы, женщины, как матери, можем нести ответственность за жизнь и благополучие детей? Когда заканчивается моя ответственность и начинается ответственность самого ребенка за себя, свое будущее, свое здоровье, свою самореализацию? Насколько имеем право на собственную жизнь, любовь, творчество, на ошибки, в конце концов?
Конечно, это риторические вопросы. Каждый ответит на них себе сам(а).